ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ. Прощай, улица. Привет, дом.
Морозный декабрьский понедельник. С Ольгой и Игорем собираемся в полдень у шлагбаума больницы, потому что сегодня выписка Олега Васильевича, бездомного мужчины с хордингом, о котором мы писали раньше. Строгий охранник сверяет нас в списках, кто-то рядом ругается матом и грозится полицией из-за недобровольной госпитализации кого-то из близких, а мы идем по заснеженному парку к девятому корпусу встречать О.В.
Получасовое ожидание у входа в отделение.
— Уже одевается, — говорит нам медсестра шепотом, то ли из-за тихого часа, когда нельзя шуметь, то ли из-за сорванного голоса.
Дверь открывается, и мы встречаемся с О.В. снова. Какая-то резкая детализация человека, которого ты видел всего лишь мельком пару раз, и вот он снова, в дневном свете предстает перед тобой: стройный, сильный, с седовласым «ежиком», тихий и спокойный человек. Все та же потертая кожаная куртка, и огромный полиэтиленовый мешок с вещами, который О.В. водружает себе на спину, словно Дед Мороз, отказываясь от помощи, ступая по тонкой вытоптанной дорожке снега к выходу вместе с нами. Ненадолго заходим к Марии Сергеевне в соседнее здание за льготными рецептами и четкими ЦУ по переоформлению инвалидности и дальнейшему наблюдению. И отправляемся все вместе домой, где еще месяц назад было невозможно жить.
Пока едем в машине Социального патруля, общаемся с О.В. письменно с помощью дощечки, на которой пишем слова, фразы и целые предложения стираемыми маркерами. О.В. ничего не слышит, но может отвечать голосом. Рассказываем ему, что пришлось поменять замок в квартире, потому что предыдущий пришел в негодность, говорим про простор в комнатах, про занавески, про обилие света. Составляем список дел на день и ближайшую неделю. И узнаем у О.В., что в больнице было скучно, что нельзя было гулять по парку, но хорошо кормили и уважительно относились. Считываем беспокойство, все ли ценное на месте. Да, с этим все четко: в рюкзаке целых три листа описи документов и писем, личных фотокарточек, наград, бытовой техники и мебели, что бережно сохранено в квартире и дожидается возвращения О.В.
Вот мы и дома. Спустя годы Олег Васильевич снова обрел теплый кров, постель и доступ к душу. Дорогие сердцу вещи снова окружают его быт. Мы ненадолго отлучаемся для оформления банковской карты, потом идем учиться в супермаркете оплачивать покупки на кассе кусочком пластика и возвращаемся с пакетом еды на ужин. Сосед Сергей приделывает защелку к двери, Ольга домывает пол в квартире. Договариваемся с О.В. на завтра о времени, когда привезем теплые вещи и придет сантехник чинить трубы. Алиса Дмитриевна обсуждает варианты социальной помощи, чтобы переоформить инвалидность и адаптировать быт для слабослышащего человека. Мы все сегодня в гостях у человека, который еще недавно спал на остановках или в парадных и находил спасение в супермаркетах от холода и непогоды.
В тот вечер мы сидели на кухне все вместе, пили чай и смеялись. О.В. шутил и смеялся вместе с нами, ел пряники и предлагал хурму «… на дорожку». Торшер на тонкой металлической ножке с картонным абажуром из советского прошлого то гас, то снова загорался от каждого нечаянного прикосновения О.В.: где-то отходил контакт. Временами мы погружались во тьму, но вновь и вновь лампочка загоралась и освещала холодную квадратную кубатуру кухни мягким теплым ламповым светом. В конце концов загорелась и больше не гасла. В это мгновенье стало ясно, что сегодня у каждого из нас появился дорогой сердцу дедушка.
📼 На аудиозаписи Олег Васильевич рассказывает историю из своего детства, как в 1946 году он жил в Киргизии. После войны мать О.В. несколько лет разыскивала его по стране после эвакуации из блокадного Ленинграда и наконец-то нашла. Некогда бездомный пожилой мужчина делится с нами, о чем мечтает и благодарит за помощь.
Ph: Ольга Падалка
#хординг
